На сегодняшний день существует множество взглядов и различных определений того, что является травмой. Но между ними нет разногласия в том, что любой процесс, который приводит к непереносимости текущего переживания, можно расценивать как травматический. В моменты невыносимых переживаний, наша психика бессознательно воспринимает происходящее, как угрозу для физиологического или психического состояния. Поэтому нормальной реакцией психики будет уход от травматической ситуации. Но иногда избежать этого невозможно, и тогда она включает режим самосохранения, в котором какая-то часть «Я» «приносится в жертву», и до этого связное и интегрированное эго, распадается на фрагменты и становится диссоциированным.
Для того, чтобы любое целое стало частями, нужна энергия. И поэтому процесс диссоциации неразрывно связан с энергией агрессии, под которой лежит травматический аффект.
Современный психоанализ утверждает, что примитивные защиты всегда присутствуют, в случае, когда внутренний мир человека наводнен агрессией.
По мнению Калшеда, в результате травмы, психика переводит внешнюю травму во внутреннюю силу, которая поначалу является защитной, но в итоге становится саморазрушающей.
Именно поэтому во внутреннем мире клиентов, переживших травматические события, в последствии существует много деструкции и насилия.
Как правило, травма проявляет себя таким образом, что восприятие себя и переживания человека становятся диссоциированными; а именно: в поведении, аффектах, ощущениях и знаниях. Тогда, либо один из этих аспектов подвергается расщеплению внутри самого себя, либо обычные связи между ними нарушаются. Эта концепция, известная как модель диссоциации BASK (behavior, affect, sensation, knowledge), используется в работе для диагностики степени травматизации.
Условно, у человека есть две системы памяти: рациональная и эмоциональная, которые слаженно работают, чтобы синтезировать воспоминания.
Всем нам хорошо известно, что эмоциональный опыт хорошо и надолго запоминается. Почему так происходит? Важную роль в этом выполняют такие структуры мозга как амигдола и гиппокамп, которые под влиянием выброса гормонов, сохраняют наши воспоминания точными и яркими. Поэтому большинство воспоминаний в обычной жизни не запоминаются, и, наоборот, значимые события и эмоционально заряженный (как положительно, так и отрицательно) опыт, помнится нами детально.
Но все обстоит иначе, если эмоций и аффекта становится слишком много. В момент непереносимости переживаний, будучи затопленная аффектом, психика передает управление нашей лимбической системе, которая не контролируется сознанием и не имеет вербального (словесного выражения). В случае непереносимости переживаний, баланс между рациональной и эмоциональной памятью меняется, и более того, как локомотив отцепляет вагоны, в психике происходит «отсоединение» других областей мозга, отвечающих за хранение информации.
И поэтому, человек переживший травму, очень избирательно помнит себя и свои переживания в этом опыте или не помнит совсем ничего.
Но тот факт, что о нем не помнят, совсем не говорит о том, что травматический опыт забыт. Отнюдь, случившийся когда-то в прошлом, он, как бы, намертво застрял в настоящем и воспроизводит себя особым садистическим образом. Принимая в расчет, что в момент травматического события, у человека была включена эмоциональная память, то и весь опыт «запоминается» и переживается в теле как тревожность, напряженность, оцепенение, ночные кошмары, эмоциональные флэшбеки, ощущение внутренней пустоты, агрессивность, апатичность, утомляемость, фобические реакции и другие симптомы ПТСР.
И поэтому, обобщив главную задачу терапии в работе с травмой, можно сформулировать ее так: сделать так, чтобы постепенно травматический опыт собрался в единое понятное целое, ушел из неосознаваемой памяти, и стал интегрированным в когнитивную сферу клиента. И в конце концов стал просто частью прошлого, не влияющим на качество жизни в настоящем.
Получить консультацию
