Давным-давно, в далёкой долине, укрытой шепчущими холмами и лиловыми туманами, стояла Зеркальная Роща. Её деревья не давали плодов, не сбрасывали листву, не цвели и не увядали. Их гладкая кора была зеркальной, словно ртуть застыла на ветру. В этих деревьях не отражались тела — только души.
Роща не лгала. Она показывала суть — даже если ты сам о ней не догадывался. Поэтому сюда почти никто не ходил. Разве что редкие странники, уставшие от мира, приходили сюда, как в исповедальню, оставляя в ветвях рощи свои маски и возвращаясь с обнажёнными сердцами.
Жил неподалёку от рощи один павлин. Не простой, как может показаться, а знаменитый во всей округе. Он был великолепен: перья его сверкали всеми цветами рассвета, голос звучал, как медь, и каждый шаг его был выверен, как театральная пауза. Его называли Великим Павлином Истины, ибо он вещал с обрыва каждый вечер, возвышаясь над туманами, и рассказывал о добре, искренности, свете и любви. Его слушали звери, птицы и даже ветер, затаивая дыхание.
Он говорил:
— Надо быть настоящим. Надо быть чистым, как роса на лепестке лотоса. Лицемерие — гниль в корнях. Притворство — ржавчина на крыльях духа.
Его речи были возвышенны, он кивал, закатывал глаза, расправлял хвост и вздыхал печально: мол, как же жаль, что в мире ещё столько фальши.
Но был один секрет, о котором не знал никто. Каждое утро, до рассвета, Павлин пробирался к чёрному озеру за пределами рощи, где росло болотное растение — крамир. Из его сока он делал особую краску. Ею он подкрашивал самые яркие перья на хвосте, чтобы быть ещё прекраснее. Не потому что был некрасив. Нет. Но он знал, что именно благодаря этой яркости к нему тянутся. Что его любят не столько за истину, сколько за блеск.
Он и сам не заметил, как однажды начал верить, что его облик — и есть его душа. А всё остальное — мимолётная слабость.
Однажды в долину пришёл старый ворон. Он не блистал перьями, не говорил пафосных речей, не смотрел свысока. Но в его взгляде было нечто тяжёлое, как вечность. Он слушал речи Павлина молча, а потом спросил:
— А ты был в Зеркальной Роще?
Павлин усмехнулся, изогнув шею:
— Мне незачем туда идти. Я — чист. Я и есть зеркало.
Ворон поклонился.
— Тогда прими дар. Это зеркало моей матери. Посмотри в него, когда будешь один.
И исчез, растворившись в вечернем воздухе.
Павлин вернулся к себе и в ту же ночь посмотрел в зеркало. Но увидел не себя. Там, сквозь яркие перья, просвечивала фигура дрожащая, тусклая, как птица, промокшая под ливнем. В её взгляде была неуверенность, зависть, страх и какая-то тихая тоска. Павлин отпрянул. Он закрыл зеркало, разбил его, будто оно было виновато, и всю ночь ворочался, слушая, как в глубине сердца кто-то шепчет: «Ты лжёшь себе».
Утром он, не сказав никому ни слова, отправился в Зеркальную Рощу. Он шёл молча, не расправляя хвоста. Когда он вступил под зеркальные кроны, деревья зазвенели — как будто тысячи тончайших колокольчиков запели от ветра.
Первое дерево отразило его гордость — это было солнце, выросшее на горбу. Второе — тщеславие: волк, переодетый в павлина. Третье — страх: маленький птенец, дрожащий под перьями чужого величия.
И чем глубже он шёл, тем больнее становилось.
На последнем дереве он увидел себя, как есть. Без перьев. Без голоса. Без позолоты. Там стояла птица, израненная, уставшая, но живая. И впервые за много лет он не отвёл взгляда. Он остался в роще до ночи. Он не кричал. Не плакал. Просто сидел. Тихо. Пока в нём что-то не отпустило.
А утром он вышел из рощи. Хвост его уже не блистал — краска смылась от росы. Голос стал ниже. Но в глазах появилась глубина.
Он вернулся на обрыв. И молчал. Первый раз за все вечера.
Тогда вышел медвежонок и сказал:
— Ты сегодня молчишь. Почему?
Павлин вздохнул и ответил:
— Потому что истина — не всегда крик. Иногда она — тишина, в которой ты встречаешь самого себя.
С тех пор он больше не красил перья. И говорил редко. Но каждый, кто слушал его, ощущал, что рядом — кто-то настоящий. Кто-то, кто упал, встал и не забыл, каково это — быть потерянным.
А Зеркальная Роща стала местом паломничества. Не для красивых — для храбрых. Для тех, кто решался взглянуть в суть, пройти сквозь боль и выйти обратно с тем, что не стирается красками.
И если ты когда-нибудь будешь в тех краях — послушай тишину. Может быть, ты услышишь, как где-то между деревьев расправляет крылья тот, кто однажды отказался от лжи — даже самой красивой.
Получить консультацию
