Мама, мамочка моя, почему ты умерла...

С темой смерти близкого человека встречаются все. Считается, что это естественно, когда дети хоронят своих родителей. И совсем неестественно, когда наоборот.

Заметила, что в терапию приходят люди через год после трагического события. Сегодня был клинический случай, на тему смерти мамы. И мне захотелось поделиться с Вами своим опытом, опытом своих переживаний и тем, что мне помогло прожить данный период. Искренне надеюсь, что данная история облегчит опыт проживания тем, кто встретился с данной темой.

   Весна. В маршрутном такси было много людей. Я уже знала, что твоя болезнь неизлечима. Врач сказал, что у нас есть три месяца. Три месяца прошло, ты с нами. Именно в той маршрутке ко мне и пришло понимание, пришло осознание ужаса, что ты скоро умрёшь. Слёзы я уже не могла сдерживать, они текли сами собой. Так как я была в общественном транспорте, я сдерживала свои рыдания. Хотелось кричать «Как? Как ты оставляешь меня одну?» Так не хотелось тебя отпускать. Мы обманывали тебя, ты обманывала нас. Мы скрывали от тебя твой диагноз, ты скрывала его от нас. Только на похоронах я узнала, что ты всё знала. Всё знала и молчала. Твоя приятельница рассказала, что ты оберегала нас от этого знания.

   В той маршрутке меня охватил ужас, что я остаюсь одна. Как же так, мама? Ты не отдала меня замуж, ты не узнаешь, как я живу. Ты всегда говорила, что за меня ты спокойна, я справлюсь с любыми невзгодами. Вы с папой сыграли шикарные свадьбы девчонкам, моим сёстрам. А как же я? Девочки пристроены, с работой, жильём, а как же я? Ты не можешь оставить меня. Ты не можешь вот так взять и уйти.

   В тот момент я совсем не думала о тебе. Я думала о себе и о том, как я буду без тебя.

   В день похорон я осознала весь кошмар патологии страха. Страха перед тем, как тебя отпустить. Когда выносили гроб из дома, мне хотелось в него вцепиться руками и оставить тебя здесь, в центре комнаты. Когда ты умерла, тебя не забрали в больницу, ты осталась дома. Мы три ночи провели вместе. Я лежала рядом, на диване и не могла уснуть. Я знала, что это наши последние дни, ночи, минуты, проведённые вместе. И когда подняли гроб, чтобы унести тебя из квартиры, было невыносимо. На улице было много людей, очень много. Похороны прошли чинно и красиво. Я не разрешила тебя фотографировать. Были желающие сфотографировать красивый гроб со страдающими родственниками. Когда ко мне подошли и спросили разрешения, убеждая меня, что такие мероприятия необходимо засвидетельствовать на фотоплёнку, я лишь коротко ответила — нет.

   Было лето и одна знакомая меня пригласила погулять в ботанический сад. Мы ели черешню и ходили, долго ходили между всем великолепием сада. Очень благодарна своей знакомой. Я долго и монотонно говорила. Она молчала. Её молчаливое присутствие было лучшим лекарством для меня в тот момент.

   Мы присели на лавочку, на территории Японского сада людей было мало, в тишине природы я замолчала. Подбежала девочка лет пяти и громко позвала маму. Подошла её мама, они взялись за руки и пошли дальше. В тот момент я поняла, что я больше никогда не смогу позвать маму. Я больше никогда и ни к кому не смогу обратиться — мама. Моя мама умерла.

   Потом был год забвения. Позвонил друг детства и сказал, что у него родился ребёнок. Он поделился своим счастьем и я услышала это, отреагировала, приняла. Я улыбнулась, первый раз за этот год.

   Второй год без тебя тоже прошёл в тумане. Мне не хватало тебя, твоего голоса. Я привыкла жить без тебя, но я не привыкла жить без твоего голоса. Я ждала звонка от тебя, но я знала, что ты мне больше никогда не позвонишь. Я так скучала по твоему голосу. Мне так хотелось, чтобы ты мне позвонила.

   Я вспоминала твои звонки. Наши разговоры были короткими, ты мне звонила на работу каждый понедельник в 12.00. Мне достаточно было услышать твой голос, всего пару минут и я чувствовала, что у меня прибавляются силы, я летаю, я была успешна и счастлива, у меня всё получалось. Помню, как однажды вечером мне захотелось тебе позвонить. Я два часа ехала на автобусе к центральному телеграфу, чтобы пару минут с тобой поговорить. Я тебе сказала, «может ты как-нибудь приедешь ко мне и посмотришь как я живу». На следующее утро ты приехала. Я очень удивилась и спросила — «почему? Почему ты приехала? Ты же живёшь от меня за 5000 километров?» Ты на меня посмотрела, улыбнулась и сказала — «Ты меня позвала и я приехала». Я же просто так сказала, что может быть когда-нибудь, возможно летом или зимой, ты ко мне приедешь.

   К концу второго года без тебя, один знакомый сказал мне — «Очнись! Всё, хватит!» Я на него обиделась и мысленно упрекнула в бесчувственности. Но над его словами задумалась. Пришло понимание, что сейчас я готова думать на эту тему, но не чувствовала, что готова отпустить маму. Самое сложное для меня было именно её отпустить. Образ мамы ясно жил в моём восприятии. Я любила общаться с женщинами её возраста, у меня появились подруги её возраста. Я хотела обмануть саму себя.

   Каждый раз при мысли о маме меня «накрывала» огромная печаль и скорбь.

   Переломным моментом было участие в расстановках. Когда я увидела, что фигура мамы уходит за границы моего мира, я готова была вцепиться в эту фигуру, никуда не отпускать. Как же было тяжело стоять на месте и смотреть на фигуру, которая уходит из моей жизни. Почти год ушёл на понимание и принятие этого момента. И когда стало легче, пришло принятие, что мама ушла, наступил новый период, наиболее тяжёлый.

   Принятие её выбора. Пожалуй, это самый энергозатратный и трудоёмкий период. Как бы странно это не звучало, но мне было сложно согласиться с её выбором умереть. Я тысячи раз проговаривала «мама, я принимаю твой выбор так жить, я принимаю твой выбор — заболеть и умереть». Я не знаю на самом деле, её это выбор или нет, я не знаю, кто несёт ответственность за смерть или жизнь. Я ничего не знаю. Я ежедневно, несколько месяцев проговаривала эту фразу, монотонно и нудно бубнила про себя, что принимаю мамино решение, что принимаю мамин выбор. И вдруг, в какой-то момент почувствовала, что узелочек развязался. Я перестала сопротивляться. Я перестала цепляться. Цепляться за всё то, что хоть как-то напоминает мне маму, перестала цепляться за её подруг, за её вещи, за её привычки, за её мысли или слова. Она как бы стала отдельной от меня, при этом её образ наполнился большей силой, в моём восприятии.

   Пришли изменения в мою жизнь. Вскоре я вышла замуж. У нас родилась дочь. Мои родственники были уверены, что я назову ребёнка именем мамы, и несколько удивились, что я так не сделала. Неоднократно высказывали вслух своё удивление и непонимание «как же так, ты же так сильно её любила». Я и сейчас её люблю, но мама — это мама, а дочь — это дочь, и не надо объединять двух разных людей в единый образ.

   Я люблю свою маму, и спустя столько лет наконец могу сказать, что приятным теплом и чувством нежности реагирует моё тело при мысли о маме.