Психологический разбор инфоцыган

Недавно Ксения Собчак провела любопытное развлекательное расследование на тему новой разновидности эзотерических услуг, которые пользуются большим спросом именно в нашей культуре. Также у неё вышло большое интервью с одной из известнейших представительниц этого рынка, Блиновской, которое сейчас я не буду рассматривать.

Я решил посмотреть на проблему психоаналитическим взглядом, задавшись вопросом: «что мотивирует людей поверить в эти сомнительные обещания исполнения желаний, марафоны, курсы и прочие тренинги?»

Нет сомнений, что здесь огромное значение имеет бессознательная динамика, так как никакой рациональной проверки механика этих услуг не выдерживает.

Современные социальные сети, в особенности Instagram* (Соцсеть запрещена территории РФ), заточены под создание идеальных образов, а также иллюзию контакта с ними для нас, «простых смертных». Для этого они манипулируют нашими глубинными, часто неосознаваемыми и подавленными желаниями, само название соцсети я бы перевел как «записи влечений» (Insta – инстинкт, влечение; gram – запись).

Демонстрируя шикарных людей, живущих шикарной жизнью, легко создать фантастический образ возможности магической власти, с которым и стремятся вступить в контакт пользователи и потребители данных услуг. Обычно властные образы создают женщины, а идентифицироваться с ними стараются также женщины, покупаю у них волшебные средства, которые обещают им такую же «идеальную жизнь». Это фантазийное взаимодействие я бы рассмотрел с трех точек зрения:

- архитипической;

- динамики детско-родительских отношений;

- культурно-психологических особенностей населения на нашей территории.

Итак, как пишет Мюриэл Майо, бакалавр истории, Колледж Озарка (2020), мифологический архетип джинна, исполнителя желаний в процессе перевода с арабского трансформировался из негативного образа в позитивный и в европейском сознании стал восприниматься как помощник и ангел-хранитель. Первоначально же, джинны были созданы из огня, могущественные существа, которые потеряли благосклонность бога, за что и были заключены в тюрьму. Тот, кто находит джинна, соблазняется властью над его магическими способностями, а сам джинн получает свободу для своих злодеяний через исполнение желаний. Никому не приходит в голову, что такое могущественное существо, может обрушить свою силу на кого угодно, обретя желанную вседозволенность.

Исполняя свои желания, человек выпускает наружу опасную силу, которая раньше была подавлена (находилась в тюрьме, лампе, бутылке – все это символы женской сексуальности, но почему клиенты инфоцыган – женщины, об этом позже). В целом, наверняка, инфоцыганки соблазняют своих клиенток фразами о «богине в каждой женщине» и прочее, похожее по смыслу. Тут остановимся на том, что обещается высвобождение опасной женской силы, без всякого обучения к её применению.

Следующий момент об ощущении права на использование своей силы касается психодинамики в треугольнике: дочь-мать-отец. Со времен трудов Фрейда известно, что девочка с возраста освоения ролевых моделей (3-7 лет) вступает в явную или неявную конкуренцию со своей матерью за власть в доме. Инфантильное стремление ребенка к мгновенному удовлетворению своих желаний наталкивается на ограничение более сильных членов семьи. Именно в это время нарастает семейное напряжение, так как требуется сила и границы от отца, который сам часто воспитан женщинами и не знает, как это дать своей новой семье.

Большинство разводов приходится именно на детсадовский возраст детей в этом браке.

В нашей культуре на отцов полагаться были сложно весь ХХ век. От его самого начала в гражданской войне до самого конца при экономическом крахе, включая мировые войны. Многие мужчины умирали, инвалидизировались, просто пропадали. Поэтому современная культура очень легко может убедить наших женщин в том, что мужчина слаб, даже если этот мужчина стремится обрести силу и завоевать уважение.

Стандартный сценарий, где отец слабый или отсутствует, не выдержав давления и ответственности, приводит к идеализации сильной матери и духовной пустоте, которую мать не может заполнить, так как она не является мужчиной, но все же берет на себя мужские функции.

Девочки в таких семейных системах зачастую растут с чувством неполноценности в отношении матерей и других взрослых, людей, наделенных властью и деньгами, мужчин, которые якобы избежали блокирования сексуальности и агрессии.

Таким образом, из своей угнетенности они ищут выхода через помощь идеализированных матерей–менторов, которые обещают им полную власть безопасность в жестоком мире. Бывший раб не хочет свободы и равноправия, а хочет владеть другими рабами, быть на верхушке пирамиды. Потому как он не знает, что такое взаимоуважение, равенство и забота друг о друге, он видел лишь ожесточенные конфликты, пропитанные желанием подчинить другого, сделав своей собственностью, заточить его силу в тюрьму. Это относится к обоим сторонам конфликтов, джинны изначально не имели пола.

При рассмотрении культурных особенностей и мотивов коллективного бессознательного, важно отметить, что агрессия до сих пор воспринимается как мужская черта и девочкам запрещают злиться, драться, кричать, требовать, заявлять о желаниях и т.д., что снижает уверенность в собственных силах, в то время как культура предлагает пользоваться своей сексуальностью, что также может быть заблокировано со стороны соперничающей матери или тревожного отца, который своим запретом на эмоциональную близость с дочерью блокирует и этот канал возможности воздействовать на внешний мир. Таким образом, отвергающий или отсутствующий отец «кастрирует» женщину, предлагая ей пассивную роль, которая высоко ценилась в викторианскую эпоху и ассоциировалась с женственностью, но не сейчас.

Сейчас же инфоцыганки пытаются научить своих фолловеров усидеть на двух стульях: маскироваться под пассивную и всепринимающую девушку викторианской морали, а на деле манипулировать своей сексуальностью, захватывая власть над мужчинами, воздействуя на их «инстинкты».

Нетрудно догадаться, что первое плохо сочетается со вторым и для подавляющего большинства женщин такая задача представляется невозможной, так как изначальная база характера такой личности должна иметь агрессивно-заряженный драйв, что легко увидеть в самих инфоцыганках. Как те самые джинны, они ведут себя заносчиво, самоуверенно и агрессивно, обрушивают свою мощь на тех, кто не поклоняется им, едва они покидают своё заточение.

Таким образом, они учат бороться с мужчинами за власть, а с женщинами – за сферы влияния, какое это может иметь отношение к стабильным отношениям – непонятно. Они просто передают свою болезненную модель восприятия своих скрытых сил как единственную возможность выжить в условиях угнетения и подавления, а в таких условиях чувствуют себя очень много взрослых женщин, испытавших в своём детстве соответствующий травматический опыт. Основная модель – обещание магической власти, будто бы они ей поделятся с теми, кто купил курс, и они станут легко исполнять абсолютно все свои желания, чего нельзя допустить, если человек уважает свободу и желания других.